Реальность эзотерического

Эзотерические практики часто кажутся стороннему наблюдателю экзотичными и непонятными. Непонятное пугает и раздражает, и потому эзотерические практики часто становятся мишенью для атак. Это может выражаться, например, в виде их законодательного запрета, в виде объявления ересью или поклонением дьяволу, в сведении их к психопатологии или шарлатанству, мошенничеству.

Ни одно из этих объяснений не покажется убедительным никому, кто посвятил достаточное время изучению истории вопроса. Однако в равной степени сомнительны и попытки доказать существование «паранормального» методами естественных наук к чему относится, например, парапсихология или так называемая «доказательная астрология». Намного более интересна социальная и психологическая реальность, вскрываемая религиозными и эзотерическими нарративами и их способность рассказать про эту реальность.

В качестве примера можно привести доклад про советские астральные мифы, прочитанный мной некоторое время назад. Почему мне они интересны? Потому что, изучая их, на первый взгляд кажется, что какой-то странный человек вещает про то, как инопланетянки с Венеры завезли к нам Снежного Человека. Но потом ты начинаешь разбираться, и понимаешь, что это история не просто про странных пришелиц, а про то, что такое «запад» и «восток», иудаизм и буддизм, про опыт восприятия революции 1917 года, про русскую эмиграцию, про попытки разобраться в своем месте в истории и в обществе, про сексуальность и т.д. А инопланетянки – это, в каком-то смысле, вторично. Как в научно-фантастическом кино, когда за фантастическими сюжетами скрываются вполне узнаваемые социальные проблемы. Миф воспринимается и принимается аудитеорией именно потому, что люди в нем узнают себя и видят систему координат, которая помогает наполнить мир смыслом и поговорить на табуированные, но очень актуальные, темы.

Разумеется, существует разница между фантастикой и эзотерикой. Первая – заведомый вымысел, в то время как вторая претендует на реальность (одно может легко переходить в другое, но это отдельная тема). Ощущение реальности в эзотеризме во многом связано с его укорененностью в непосредственном необычном опыте. Исследование такого опыта – не новая тема, она привлекала исследователей давно, хотя по-прежнему исследована относительно слабо.

Уже Джеймс, писавший в начале XX века, приводит несколько примеров, показывающих, что определенные формы «паранормального» опыта распространены у здоровых, критически мыслящих людей. Например, к таковым относится опыт чужого «присутствия», который Джеймс считает своего рода ядром религии. Вот пример такого опыта, который Джеймс приводит в третьей лекции:

Несколько раз в продолжение последних лет, я испытывал то, что можно назвать ощущением, «чьего-то присутствия». … Впервые это новое ощущение я пережил в сентябре 1884 года. Я жил тогда в моей университетской квартире. Однажды ночью, когда я был уже в постели, я испытал очень ясную галлюцинацию осязания: мне почудилось, что кто-то взял меня за руку; я встал и начал искать, нет ли кого-нибудь постороннего в моей комнате. Но чувство настоящего {присутствия невидимого} пришло ко мне позже, одну ночь спустя. Я уже был в постели и погасил свечу. Меня охватило раздумье о пережитом мною в прошлую ночь; вдруг я почувствовал, как что-то вошло в мою комнату и остановилось у моей постели. Это продолжалось не больше двух минут. Я познал это без помощи моих обычных чувств; вместе с тем я весь был потрясен особым «ощущением», невыразимо гнетущего характера. Оно задело во мне глубины моего бытия сильнее, чем обычные восприятия.

Читая Джеймса, легко увидеть сходство между его описаниями и рассказами контактеров вида «лежал я на кровати и тут почувствовал присутствие чужого инопланетного разума в своей комнате». Другой пример такого же рода – это еще один широко распространенный феномен, когда люди ощущают присутствие недавно умерших близких. Понятно, что «невидимое», в принципе, может интерпретироваться по-разному – как визит умерших, ангелов, божеств или внеземных сущностей. Интерпретации в данном случае предопределяются культурой.

Тем не менее, все эти случаи имеют нечто общее – они часто ведут людей к вере в существование некоего иного, отличного от повседневного, порядка бытия, иного мира. Как пишет Джеймс в той же третьей лекции:

…чувство реальности невидимого обладает большой силой убедительности, и хочу несколько дольше остановиться на этом вопросе. Для тех, кто испытывает эти чувства, они убедительны в той же степени, как и непосредственный чувственный опыт, и пользуются гораздо большим доверием, чем выводы, добытые чисто логическим путем. Конечно, есть люди совершенно лишенные этих чувств. Но те, кому они доступны во всей их силе, видят в них действительное постижение истины, откровение особой реальности.

Помимо «ощущения присутствия» широко распространена другая форма опыта – внетелесные переживания. Это, в каком-то смысле, разновидность опыта, противоположная предыдущей: если в первом случае речь идет о реальности невидимого, то во втором – о нереальности видимого.

Известно, что внетелесные переживания можно стимулировать искусственно. В 2007 году Хенрих Эрссон (Ehrsson, 2007) опубликовал в «Science» статью, в которой описал способ индуцировать ощущение пребывания вне тела в здоровом человеке. Для этого он использовал специальные очки, на которые транслировалось изображение с видиокамеры, находящейся прямо за спиной человека. Таким образом, испытуемый видел свои действия от третьего лица, что приводило к диссоциации с телом. Несложно себе представить, что некоторые практики астральной проекции, в которых предлагается представить, что вы видите свое тело со стороны, используют похожий эффект в купе с воображением практикующего для индуцирования такого опыта.

Здесь следует, вероятно, добавить, что наша способность объяснить физиологические причины указанных практик имеет мало общего с тем, как мы должны интерпретировать опыт, который человек переживает в этих практиках. Возвращаясь к аргументам Джеймса (на этот раз, из первой лекции):

…нет ни одного состояния сознания — ни нормального, ни патологического, начиная с самых низменных и кончая самыми возвышенными, которое не было бы обусловлено каким-нибудь органическим процессом. Это относится к научному мышлению так же, как и к религиозным ощущениям. И если бы мы лучше разбирались в фактах, мы без сомнения увидали бы, что состояние печени имеет такое же решительное влияние на утверждения самого свирепого атеиста, как и на положения методиста, озабоченного своим спасением.

Однако что мы можем сказать, так это то, что, эзотерические практики рождаются из нормальной способности людей переживать подобный опыт, а потом они собираются, систематизируются, обрастают интерпретациями, которые позволяют человеку построить целостную картину мира с учетом подобного опыта. Потому что этот опыт, как было сказано ранее, обычно крайне убедителен, и люди начинают искать, что с этим опытом делать.

Порождаемые в таких попытках мировоззренические системы могут быть разными – от наивных до рациональных, философски проработанных. Существует большая разница между популярными эзотерическими идеями и, например, работами Шопенгауэра, где он пытается вписать магию в свою философскую систему. Однако и то, и другое мы называем «эзотеризмом». Впрочем, такая же пропасть существует между, например, народными религиозными представлениями и церковным богословием или между представлениями о науке у среднестатистического обывателя в сравнении с тем же самым у профессионального ученого.

Таким образом, когда мы говорим о «реальности эзотерического», мы имеем в виду два принципиально разных вопроса. Во-первых, есть вопрос о эзотерических практиках и опыте, которые человек переживает во время этих практик. Во-вторых, есть вопрос о метафизике, которая вокруг этого выстраивается. Соответственно, любой аргумент по этому вопросу должен отражать это деление.

Первый вопрос намного проще, чем второй. Люди безусловно переживают аномальный опыт. Этот опыт является разнообразным по своему происхождению и содержанию, но, вне всякого сомнения, встречается широко. В посвященной этому статье, опубликованной в 1994 году, Уильям МакДональд приводит результаты исследований, показывающие, что такой опыт переживали 36% американцев (MacDonald, 1994). Аналогично, Марья-Лииза Хонкасало, ученая, проводившая антропологические исследования паранормального опыта в Финляндии, говорит, что около 40% финнов переживали паранормальный опыт (Finnish research…, 2018).

В 2012 году психологи Эдит Стеффен и Эдриан Койль опубликовали обзорное исследование, в котором проанализировали 34 работы, написанные между 1970 и 2011 годами, посвященные изучению опыта связи людей с умершими близкими. Большинство проанализированных статей сходится во мнении, что подобный опыт широко распространен, встречается в разных культурах, является нормальным и способствует психическому здоровью тех, кто пережил утрату близких. Суммируя выводы коллег, авторы дают следующие рекомендации по общению с людьми, сообщающими о подобном опыте (Steffen and Coyle, 2012):

Наиболее распространенный совет состоит в том, чтобы «нормализовать» этот опыт, т.е. убедить того, кто его испытал, в том, что это нормально, что такой опыт не является патологическим. Другие советы включают необходимость продолжать анализировать этот опыт с тем, чтобы прояснить его значение, помочь с осмыслением и интеграцией опыта, изучить его возможные духовные и религиозные интерпретации.

Что же касается метафизической составляющей, т.е. вопроса о том, как мы должны интерпретировать подобный опыт, я в принципе сомневаюсь в возможности доказательных и общезначимых ответов на метафизические вопросы. Между субъективным опытом и его метафизической интерпретацией лежит огромная пропасть, и эта пропасть, насколько мы знаем, вряд ли может быть преодолена в сфере чистого разума. Метафизика поэтому, в основном, представляет собой разговор о возможности построения непротиворечивой, целостной, рациональной системы мировоззрения на основе определенных исходных положений. Могут ли эти положения включать реальность эзотерического опыта? История философии дает на этот вопрос утвердительный ответ.

Источники

1. Уильям Джеймс. «Многообразие религиозного опыта». Русская Мысль, 1910.
2. H. Henrik Ehrsson. «The Experimental Induction of Out-of-Body Experience». Science, New Series, Vol. 317, No. 5841 (Aug. 24, 2007): 1048.
3. Finnish research project probes stigma of the paranormal. Yle (2018).
4. William L. MacDonald. The Popularity of Paranormal Experiences in the United States. Journal of American Culture. Volume17, Issue3 (September 1994): 35-42. doi: 10.1111/j.1542-734X.1994.t01-1-00035.x.
5. E. Steffen and A. Coyle. (2012). ‘Sense of presence’ experiences in bereavement and their relationship to mental health: A critical examination of a continuing controversy. In C. Murray (Ed.), Mental health and anomalous experience. Hauppauge, NY: Nova Science Publishers, 2012. P. 33–56.