Кант: не только философ

Мы привыкли думать о Канте как о философе, именно в таком качестве он вошёл в историю. Но, на самом деле, в плане широты осваиваемых и преподаваемых предметов Кант был личностью действительно многоплановой, охватывавшей далеко не только собственно философскую проблематику. Вот показательный фрагмент из его биографии, опубликованной в серии ЖЗЛ (автор — А. Гулыга):

В магистерские годы Канту приходилось одновременно вести 4-6 предметов. Минимальная его нагрузка составляла 16, а максимальная 28 часов в неделю (включая небольшое количество практических занятий). Вот расписание одного из наиболее напряженных дней. С 8 до 9 – логика, с 9 до 10 – механика, с 10 до 11 – теоретическая физика, с 11 и до 12 – метафизика; и после обеда с 2 до 3 – физическая география, с 3 до 4 – математика.

В области естествознания Кант, параллельно с Лапласом, предложил гипотезу образования Солнечной системы из газопылевой туманности — т.н. небулярная гипотеза Канта-Лапласа — которой мы, в общем виде, придерживаемся до сих пор.

В вопросах же познания человеческой природы Кант был во многом обязан влиянию Руссо. Не случайно у обоих авторов прослеживаются схожие идеи о значении свободы как определяющей характеристике человека.

1762 год был переломным и для героя нашей книги. Принято считать, что важнейшую роль в новых исканиях Канта, которые в дальнейшем привели к созданию критической философии, сыграло знакомство с творчеством Жан-Жака Руссо. В конце лета в руки Канта попал роман «Эмиль». Книга, сожженная рукой палача и в католической Франции, я в кальвинистской Швейцарии, так его захватила, что он несколько дней не выходил на свою обычную прогулку, проводя время за чтением. На стене кабинета появилось единственное украшение – портрет женевского гражданина.

Руссо стал для Канта, по его признанию, «вторым Ньютоном». Если через призму ньютоновских уравнений Кенигсбергский философ смотрел на беспредельный звездный мир, то парадоксы Руссо помогли ему заглянуть в тайники человеческой души. По словам Канта, Ньютон впервые увидел порядок и правильность там, где до него находили лишь беспорядочное многообразие, а Руссо открыл в людском многообразии единую природу человека. Книгам Руссо Кант был обязан прежде всего освобождением от ряда предрассудков кабинетного ученого, своеобразной демократизацией мышления. «Я испытываю огромную жажду познания… Было время, когда я думал, что все это может сделать честь человечеству, и я презирал чернь, ничего не знающую. Руссо исправил меня. Указанное ослепляющее превосходство исчезает: я учусь уважать людей». Это была не просто перемена воззрений, это было нравственное обновление, революция в жизненных установках.