О пифагорейской космологии

В дополнение к сегодняшнему семинару, несколько свидетельств о пифагорейской космологии. Прежде всего, необходимо отметить, что об учении самого Пифагора на этот счёт мы знаем крайне мало. «Стэнфордская философская энциклопедия» указывает:

«Ранние свидетельства предполагают, что Пифагор описывал космос структурированным в соответствии с моральными принципами и значимыми математическими отношениями (…). В таком космосе планеты представляли собой инструмент божественного рока («гончих Персефоны»), Солнце и Луна описывались как острова блаженных, куда могли попасть после смерти те, кто вел достойную жизнь (…). Небесные тела, как предполагалось, двигались в соответствии с математическими соотношениями, которые выстраивались в соответствии с музыкальными интервалами, порождая небесную музыку, учение о которой в дальнейшем трансформировалось (в пифагорейском учении) в «гармонию сфер». Не ясно, однако, представлял ли себе Пифагор космос в терминах сфер, а математическая сторона описания движения неба при нём ещё не была детально разработана».

«Новая философская энциклопедия» об астрономических идеях Пифагора сообщает:

«В астрономии Пифагор развил идею Анаксимандра о «геометрической» вселенной, чьи параметры выразимы в числах. Он открыл сферичность Земли, положив начало канонической системе из двух сфер, небесной и земной; разделил обе сферы на зоны (арктическую и т.д.); отождествил Вечернюю и Утреннюю звезду с Венерой (традиция связывает эти открытия и с Парменидом).»

«Философская Интернет-энциклопедия» весма лаконична в этом отношении:

«Утверждается, что он (Пифагор) был учеником Анаксимандра, его астрономия была естественным развитием астронимии Анаксимандра».

Гораздо больше мы знаем об идеях последователей Пифагора. Снова «Стэнфордская энциклопедия»:

«Он (философ-пифагореец Гикет) уверждал, что наблюдаемые небесные явления лучше всего могут быть объяснены, если мы предположим, что все небесные тела неподвижны, а видимое движение звёзд и планет есть результат вращения Земли вокрут своей оси. Возможно также, что он следовал учению Филолая, предполагаю наличие «противоземли», расположенной от Земли по другую сторону от «центрального огня» (который составляет центр Вселенной), хотя, если он допускал что-то подобное (а не считал Землю центром), непонятно, как он объяснял тот факт, что ни противоземля, ни центральный огонь не видны нам с вращающейся Земли. В учении самого Филолая центральный огонь оставался невидимым, т.к. Земля вращается вокруг него и, вместе с тем, вокруг своей оси таким образом, что одна сторона Земли всегда остаётся скрытой от центрального огня. Немногим больше мы знаем об учении Экфанта. Он также считал, что Земля движется, но не перемещаясь в пространстве (как у Филолая, у которого Земля и противоземля синхронно вращались вокруг центрального огня), а лишь вокруг своей оси. Эти свидетельства об учении Гикета, Экфанта и Филолая вдохновили Коперника на то, чтобы предложить модель Солнечной системы с движущейся Землёй».

Именно о Филолае сохранились свидетельства относительно того, что он доводил число планет (точнее, небесных сфер) до 10 (впрочем, с исторической точки зрения приписываемая Филолаю мотивация иногда считается недостоверной). «Новая философская энциклопедия»:

«Филолай проявил наибольшую оригинальность в астрономии. В отличие от раннепифагорейской системы в центр небесной сферы он поместил не Землю, а огненное тело, Гестию (ср. огонь Гиппаса), первой возникшую в процессе космогонии. Вокруг нее по кругам равномерно вращаются Антиземля, Земля, Луна, Солнце, пять планет и сфера неподвижных звезд. Тела, более близкие к центру, вращаются быстрее: Земля делает оборот за сутки (это объясняет смену дня и ночи), Луна за месяц (поэтому лунный день в 15 раз длиннее земного, а лунные животные в 15 раз больше) и т.д. Солнце является стекловидным телом и отражает свет Гестии, которая, как и Антиземля, нам не видна, поскольку мы живем на обращенном в другую сторону полушарии. Антиземля была, вероятно, введена для объяснения большей частоты лунных затмений по сравнению с солнечными. Таково объяснение Филиппа Опунтского и Аристотеля, последний, впрочем, приводит еще одну, явно надуманную причину: желание довести число небесных тел до «совершенного числа» 10».